НАШ ДАВИТ

Айк Авоян — один из моих друзей на Facebook. Когда он позвонил мне, я уже собиралась превратить нашу сессию вопросов и ответов с художником Ваге Багумяном в статью. Мой разум тянулся к его бесчисленным цветам, которые, по словам автора, будут цвести каждый год, чтобы напомнить смельчакам в объятиях родной земли и их бессмертном героизме, чего бы это ни стоило, о нашем долге крепко стоять на ногах и двигаться вперед.

– Я хочу рассказать вам о замечательном мальчике, который погиб, защищая Родину. Он был моим двоюродным братом… а теперь его нет. Он дарил любовь, добро, честность окружающим его людям, жил, работал, мечтал… Я вам скажу, вы своим читателям расскажите. Пусть многие знают, что хороший мальчик по имени Давит пошел в армию из деревни Заринджа  Талина и пал на поле боя. …Когда Вы можете послушать меня? Когда можем поговорить?

– Можем прямо сейчас, – складываю, откладываю в сторону бумаги, рассказывающие о боли войны и надежде на наше пробуждение в цветах.

– У вас были фотографии в военной форме, – вдруг вспоминаю я.

– Во время 44-дневной войны я был по контракту, в должности капитана. Мы с Давитом воевали на разных фронтах, и я не мог его защитить…

Он говорит так грустно, что я невольно ищу слов утешения.

– Война никого не щадит.

Мы оба молчим какое-то время.

«Давит был сыном светлого, трудолюбивого крестьянина, — начинает рассказывать Айк Авоян, — его родители держали скот, возделывали землю, чтобы вырастить двух сыновей и дочь, Славика, Давита и Грету». Давит в детстве отличался от своих сверстников. Он вышел один против 4-5 человек, был избит, но не сдался. У него не было страха, или, вернее, его мужское достоинство было так велико, что он не оставлял места для страха. Он боролся за свои принципы до конца. Он не адаптировался, он не отступил.

Со школьного возраста он работал подёнщиком на приусадебных участках односельчан, чтобы облегчить заботы родителей. Он приходил домой из школы и сразу ехал на работу.

Давит был честен. Он никогда не стал бы лгать, что бы ни случилось, как бы ни был велик риск наказания. Если он курил, то сознавался и ждал наказания с высоко поднятой головой. Он не знал, что такое заговор. У него были удивительные черты. На него не влияли, он был выше малых и больших раздоров. Независимо от того, у кого были проблемы в старшей школе, на кого были расстроены его родители, он был миролюбив и уважителен ко всем. И все любили Давита.

…Мне кажется, что Айк Авоян рисует, и я с закрытыми глазами вижу, как картина завершается, линия за линией, цвет за цветом.

«А как выглядел Давит?» — спрашиваю я.

«Он был симпатичный, — говорит Айк, — высокой, стройной, подтянутой, с красивыми чертами лица». Агрессивный, неуступчивый мальчик с другой нежностью относился к сестре, которая младше его на 10 лет. Я не могу описать это словами. Но в то же время он был строг и требователен. Его сестра должна была быть безупречной по его воображаемым стандартам.

– Был ли он вспыльчивым?

– Он вспыхивал, когда сталкивался с несправедливостью, ложью, эгоизмом, лестью, подлостью. Он выходил из себя. Но не удержал зла. В следующее мгновение он мог забыться и помочь тому, на кого был зол, с кем поссорился. Вообще заботиться о чужих заботах, как о своих, было самой выдающейся чертой Давита. Давита любили учителя и друзья в школе.

Честь моего кузена была превыше всего. Когда он успел стать таким… ему было всего 18 лет. 29 декабря он был призван в разведывательную роту.

– Как прошла служба?

– Давита забрали в разведроту за психологическую и физическую выносливость. Разве не понятно, что он должен был быть одним из лучших воинов Родины?

Участвовал в 44-дневной войне до 11 октября. Жители села Заринджа построили в селе парк в память о Давите.

…Я хочу, чтобы вы рассказали своим читателям о Давите. Думаю, после прослушивания этой истории что-то изменится в жизни и поведении каждого армянина. Нельзя жить, как раньше, когда знаешь, что замечательный мальчик, сильный, честный, благородный, добрый, трудолюбивый… было и теперь нет чрезвычайно прекрасная жизнь, чтобы мы жили гордо и имели Родину. …Он был просто нашим Давитом.

– Теперь и наш Давит.

Айк вешает трубку, и цветы Ваге Багумяна, молодого художника, участника четырехдневной войны, снова появляются на экране моего компьютера, как символ нашего неумолимого пробуждения.

Гаяне Погосян