МИННАЯ ЗОНА

На звук выстрела никто не обратил внимания. В этих местах выстрелы такое же обычное дело, как утреннее щебетание птиц под окнами.

– Концерт начался,- говорит Нарек, и в тот же миг послышались раскаты грома от зенитных артиллерийских орудий.

– Беспилотники явились в гости, будет “фейерверк”.

Ребята неспешно сгруппировались под окнами казармы.

– Кажется, серьёзная штука,- Андраник вопросительно посмотрел на Авета.

Никто не отреагировал. Все бесшумно улеглись в постель, и в казарме стемнело. … Заснуть не удавалось. Звуки выстрелов постепенно приближались.

Во дворе был переполох. Солдаты с оружием в руках бегом приближались к грузовикам и поднимались в кузов. Машины одна за другой выезжали из казармы. Молча оделись. Уже через несколько минут “ЗИЛ” двинулся по покрытой грязью дороге. Расположились в яме. …Завывание бомб и взрывы снарядов постепенно усиливались.

Не прошло и недели с тех пор, как в Талыше размещали мины. В этот раз посчитал количество снарядов. Так сказать, интереса ради. За 20 дней разместил 1500 мин на дорогах, по которым мог вторгнуться враг.

Светало, а это означало, что весь день должны были провести в яме, потому что для установки мин должен быть мрак, непроницаемая темнота. Когда силуэт начальника инженерной службы обозначился вдали, все облегчённо вздохнули.

– Мы должны снова захватить позицию. Потом начнём минировать,- сказал командир.

Артобстрел прекратился, и послышались шаги входящих в бункер ребят.

– Двигаемся,- послышался голос командира,- наши обратно взяли позицию.
Ещё не рассвело, и ребята молча начали перемещать мины.

… Сначала взял две мины. Каждая весила 11 кг. 20 кг плюс 10 кг (вес бронежилета). С таким грузом пройти один километр, как выяснилось, не столь трудно. Во второй раз взял четыре мины. Потом добавил ещё две. Шесть мин, примерно 72 кг. Если бы дорога не была покрыта грязью, не только один километр, но и два километра прошёл бы с таким грузом. Показалось, что не успею. И добавил к грузу ещё две мины. Теперь груз весил 100 кг. Мышцы ног и рук несказанно болели, но нужно было успеть до рассвета. И нужно было закрыть обратный путь врага. Вдруг послышался сильный взрыв. Побежал вперёд. Ребята несли Норайра. Мина взорвалась под ногами. Увидев Авета, Норайр улыбнулся. Попробовал ответить на улыбку друга, но наверно не получилось.

…Тьма уже рассеялась, и в молочном цвете начал обозначаться танк противника.

– Продолжаем, наблюдаю движение противника,- не успел закончить слово, как азербайджанский танк начал оживать, направляя дуло на армянские позиции.

– Мы под прицелом.

– Возвращаемся.

Отступили всего на несколько шагов, и в это время со стороны противника кто-то крикнул: бегите.

Ребята остановились, посмотрели друг на друга.

– Сказал: бегите. Нам сказал. – На лице Артёма не было страха. Но было оскорбление, был гнев, была ненависть.

– Продолжаем (а кто сказал, не узнал). Может, сам сказал…

– Кто хочет, пусть возвращается.

Никто не двинулся, все остались на месте. Все, как один. Потом… В мире не было смерти, не было прошлого, не было будущего… не было боли и страха. Азербайджанского танка не было с его ужасающим дулом, и только Бог знает, почему этот танк не выстрелил. Была только позиция. И воткнутая в землю минная зона спасения…

ГАЯНЭ ПОГОСЯН