ДНЕВНИК ПЕРЕДОВОГО

Первый, кого вы убьете на войне, – это ВЫ.

27 сентября

Проснулась рано утром в приподнятом настроении. Пришлось искать место для автозавода. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я приехал на Родину из США, но работа по созданию машиностроительного завода в Армении не продвигалась, мы даже не нашли места. В любом случае у меня было хорошее настроение. Я хотел позвонить в военную часть Арена, но потом передумал. Утром служба солдат более напряженная. Первая новость, которую я прочитал в Фейсбуке, была мне как удар молотка по голове. Азербайджанцы атаковали вдоль всей границы Арцаха, используя все оружие, имеющееся в их арсенале. Мое сердце стало тяжелом от вины. Мы не должны оставлять арцахскую войну нашим сыновьям. Во время первой войны, когда Азербайджан был слаб и побежден, нам нужно было заставить его подписать соглашение о капитуляции и признать независимость Арцаха. Или, по крайней мере, после этого мы не должны были тянуть это бремя 30 лет, мы должны были превратить прекращение огня в прочный мир. Что случилось? Сейчас мой сын и его сверстники служат в армии, и как только они почувствуют боль и трагедию войны, они должны сделать то, чего не делали мы. Виген и Шант уже проснулись, их мама готовила завтрак. Не говоря ни слова, я вышел из дома и уехал в военкомат. Двор военного комиссариата был переполнен.

«Я офицер, – сказал я. – Я хочу поехать на фронт первым автобусом».

«Ждите нашего звонка», – зарегистрировал меня сотрудник военкомата. Я пришел домой.

«Я иду с тобой», – сказал Шант. Только это мне хватало.

– Война – не место для детей, остается только взять 12-летнего Вигена и оставить вашу мать совсем одну. Твой брат в армии, должен кто-то остаться с вашей матерю и с Вигеном? Если вы не достигли призывного возраста, вам нечего делать на поле боя. Новости в Фейсбуке становились все более тревожными, из военкомата не было звонка. Ожидание было бессмысленным. Мы с Шантом пошли в военный магазин, купили ботинки и еще кое-что необходимое, потом уехали в военкомат. Мы только что подошли к зданию, Шант сказал:

Друзья на один день и на всю жизнь

– Ого, дядя с Давитом и Шагеном. Мой брат Арам приехал в военный комиссариат с двумя сыновьями, чтобы поехать в Арцах.

-Не прошло и 10 дней с тех пор, как Шаген женился, уговорите его уйти домой, мужчин среди нас не осталось, – сказал я. Арам ничего не ответил. Военкомат, рядом уже выстроились автобусы. Сначала они вызвали Арама и его сыновей. Мы как-то уговорили Шагена вернуться домой. Арам и Давит сели в автобус. Я хотел отогнать плохие мысли, но невольно подумал, может, я их вижу в последний раз. Народный поток во дворе военного комиссариата нарастал. Меня не вызывали.

«Вашего имени нет в списке, – сказал сотрудник военного комиссариата, – но если один из офицеров не придет, Вы поедете вместо него».

К счастью, кто-то не пришел, и я наконец сел на следующий автобус, идущий вперед. Шум колес машины смешивался с голосами говорящих людей и создавал настоящий шум. Я напряг слух и попытался разобраться в ситуации на фронте. Было только одно утешение. Все были в хорошем настроении, ни тревоги, ни паники. Эта война должна была закончиться быстро, быстро и окончательно. И самое главное, мы должны были отобрать у солдата оружие и сражаться за него, потому что это была наша борьба, наша незаконченная борьба, и мы должны были положить ей конец. Арен никогда не покидал меня. Три года назад мои сыновья приехали в Армению с матерью, я остался в Соединенных Штатах, потому что не мог сразу переместить свой завод по производству космических двигателей в Америке в Армению. Я просто хотел открыть бизнес на Родине, а тут началась война. А Арен в армии, он солдат, артиллерист. Приехали в Арцах в полночь. Все было мирно, выстрелов не было, но Степанакерт был погребен в густой тьме, скрыт, чтобы противник не стрелял по домам и людям. Потом нас отвезли в воинскую часть Айказова. Фактически воинской части не было, полностью разрушен бомбежкой. Нас разместили в казармах. Мы все устали, и многие заснули, как только мы легли.

28 сентября

Дневной свет делал вид разрушенных казарм более полным и захватывающим. Нам выдали форму. Степанакерт был близко, пешком мы пошли за едой. Было ясно, что в войсковой части нас кормить не собираются. Тогда я попытался позвонить Араму, но оказалось, что для телефонной связи в Арцахе нужно использовать соединение «Карабах Телеком». Какая чепуха! Получил карту из Степанакерта и позвонил. Арам и Давит тоже были в воинской части Айказова, только в другой казарме. Мы встретились днем. Мы все были в напряжении, не понимали, почему сидим в войсковой части, почему не идем на позиции. Почему у нас нет боевой задачи? На рассвете азербайджанцы начали бомбежку. Ребята сказали, что рядом взрываются камикадзе, это дроны, которые наши офицеры знали еще со времен апрельской войны. Как только загорелся свет, мы двинулись в путь. Мне, который во время службы был командиром противотанкового ракетного взвода, пришлось возглавить взвод станции «Град». Это все, что они сказали. На поле боя нас встречали офицеры, подрядчики, добровольцы и солдаты. Взвод, так сказать, получил. Это были славные мальчики. Мне не удалось узнать их по именам. Все говорили о быстрой контратаке. Они сказали, что это война дронов и дальнобойного оружия. Противник наносит удар «Смерч»-ом. Выяснилось, что командиром бригады был друг Арена, вместе они служили в Лусакерте. Он был крутым и храбрым мальчиком. Жду боевого задания. Ждем всем взводом …

Продолжение следует

ГАЯНЕ ПОГОСЯН