НЕТ «ПОЧЕМУ?», ЕСТЬ “ДЛЯ ЧЕГО”…

В голосе Огиты столько надежды, воли и оптимизма. Я бы очень хотела, чтобы вы услышали тот голос, которым она истолковал философию полноценной и истинной жизни. Если бы я не знала, что всего несколько месяцев назад она потеряла своего любимого мужа на войне, отца своих троих детей, я бы подумала, что говорю с человеком, у которого нет проблем. Она обладает чем-то великим и могущественным, которая не дается людям, живущим очень и очень «зажиточной» жизнью. Она не только героически преодолевает болезненную реальность, но ей также удается распространять надежду и веру среди всех, помогая другим преодолеть боль необратимой утраты. Она не променяла бы 18 земных лет, которые она прожила со своим мужем Давитом Ананяном, погибшим в 44-дневной войне, ни на какое «добро» в мире.

«Как только началась война, Давит явился в военный комиссариат и сказал, что как офицер запаса ему следовало ждать, пока его вызовут, – говорит Огита. – Ожидание было ужасным. Он был расстроен, пытался выяснить, в какой отряд отправится на фронт. Из-за заболевания роговицы глаза постепенно ухудшалось зрение. Недавно ему сделали операцию. Когда я пыталась его успокоить или убедить, что война – не его место, он разозлился. “Ты так не думала. Что с тобой случилось? ” Я говорила: “Давит, я знаю, на что ты способен. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неполноценным на поле битвы”. “Я хоть картошку почищу. Чем-то помогу”. Наконец, он присоединился к одному из отрядов, уходящих на передовую. Сначала бились в Карвачаре, в последние дни в районе Красного рынка.

… Сейчас я смотрю на его фотографии на передовой, вижу удивительный счастливый блеск в его глазах… Я встречаюсь с его друзьями, людьми, которые были с ним в контакте в последние дни. Собираю «пазл» событий . Когда мне предложили поехать в Арцах на посмертную церемонию награждения, где президент Араик Арутюнян должен был вручить медаль за отвагу Давита, у меня были серьезные мысли, но … я поехала. В тот же день я отправилась туда же вместе с вдовами погибших друзей Вагаршака Григоряна и Карена Карапетяна. Кстати, сейчас мы очень близки тремя женщинами. Мы поддерживаем друг друга, помогаем друг другу в беде. Дети тоже подружились…

Все фото и видео, которые они сделали в те дни, я взяла у товарищей по оружию. Я принесла, показала детям, они увидели, какие условия они создали в своем положении в той сложной ситуации.

… В ночь прекращения огня до рассвета продолжались бои. Сразу после объявления о прекращении огня наши позиции подверглись атаке. До рассвета шли ожесточенные бои… Вагаршак, Давит и Карен были в окопах, когда самолет летел в их сторону…

О Давите его соратники рассказали Огите, что он невероятен, по их словам, обладал «ненормальным» духом.

-Они сказали. Мы все временами впадали в депрессию, могли быть в плохом настроении, но в нем было необычное спокойствие. В наш самый подавленный момент кто-то говорил. “Дай-ка посмотреть, кто пьет чай.. Или он расскажет анекдот во время перестрелки. “Давит, сейчас не время”. Но ему это было не нужно. С одной стороны он стрелял, а с другой рассказывал анекдоты. Ребята в один голос заявили, что благодаря Давиту им удалось преодолеть немало трудных моментов. Все стреляли, с неба падали бомбы, они не знали, будут ли они живы в следующий момент или нет, а он, казалось, был в другой реальности. “Ребята, я завариваю чай!” И сразу в атмосфере появился свет.

… Отец Давита родился в Мартакерте, в Арутюнагомере. Моя мама тоже из Мартакерта. Лето мы там проводили. Он обожал природу Арцаха. Окончил Полицейскую академию. Все пытались служить в Ереване и думали о Арцахе. Мы жили в одном здании, учились в одной школе. Он был очень вежливым, сдержанным мальчиком, я была непослушной.

… Когда мы с Давитом собирались пожениться, он сказал моему отцу, что хочет служить в Арцахе и начать там нашу совместную жизнь. Он был тренером по кунг-фу, он намеревался тренировать здесь детей Арцаха параллельно со службой. Нас обоих тренировал Каро Кебабджян, передал свой  необычный патриотизм нам, студентам. Теперь, когда я смотрю на друзей Давита по коучингу, они очень похожи. Все это исходило от Мастера. Когда Мастер подошел ко мне на похоронах Давита, он сказал очень грустно: “Я не готовил его к этому дню”. И я ответил: “Спасибо”: Мои подруги, которые были рядом со мной, недоумевали, о чем я говорю. Действительно, я был благодарна Каро Кебабджяну за его доброту и за то, что Давит получил от него великий дар – патриотизм.

… Давит так красиво рассказал мне о нашей будущей жизни в Арцахе, что, хотя его мама просила меня не давать ей поселиться в Арцахе, я очень быстро согласилась. Я сказала: «Я тоже буду работать учительницей биологии».

Ему было 23 года, когда он стал самым молодым руководителем уголовного розыска, гуляя по селам под Шуши и тренируя детей.

После его ухода меня поражает, что я могу думать и жить. Я уверена, что это из-за его помощи. Со мной все время происходят интересные вещи. Когда меня мучает вопрос, я встречаю людей, которые самостоятельно на него отвечают. Люди, испытавшие боль утраты, повторяют: “Почему это должно происходить с нами?» – я говорю: “Нет почему, есть “для чего?”.

Я надеюсь, что этот мой дух поможет моим детям добиться успеха в жизни. Моей старшей, Наре, скоро исполнится 18. Моему средному Монте 13 лет, мой малыш, Горик, 5. Я всегда им говорю. “Дети, это не смерть, сейчас не время для вас опускать голову и говорить: “У нас нет отца…”. Ваш отец передал вам, вашим сверстникам, огромную благодарность за свою смерть». Я все время говорю им, чтобы они жыли прямо, чтобы папа мог смотреть вниз и не обижаться, чтобы он мог гордиться своими детьми”.

Во время апрельской войны Давиту стало очень плохо, что он достиг позиций и не успел воевать. Потом мы переехали в Бердзор по работе. Его искренность и чистота однажды разочаровали его, и он внезапно решил оставить свой пост и вернуться в Ереван. Я была удивлена, но немного счастлива. Он был бы идеальным полицейским, но в идеальной системе. Он думал, что поправится, когда приедет в Ереван, но ему это не удалось. Он не бросал работу, чтобы прокормить семью. Он начинал как носильщик, затем в какой бы профессии он ни пробовал, он достиг совершенства с нуля. Он начинал как страховой агент и возглавил Абовянский филиал Росгосстрах. Благодаря ему филиал в 2018 году был признан лучшим. Он жил этой работой. Он рассказывал истории о сотрудниках и гордился ими. Они его очень любили. Теперь, после Давита, за мной стоит Росгосстрах.

Вы не представляете, сколько силы мне дают эти люди. В день рождения Монте я открыла дверь и увидела различное туристическое снаряжение, спальные мешки и подарок. Мы открыли дверь в день рождения Горика и увидели красивый велосипед, украшенный воздушными шарами. Я всегда встречаю хороших людей.

Члены отряда добровольцев Давита стали часто навещать нас. Они всегда рядом, помогают и поддерживают в любом вопросе.

Огита Гукасян – социальный работник в муниципалитете Джрвежа. Всего в Джрвежской общине погибло 17 человек. Все это время она общается с родственниками погибших и раненых, пытается решить их проблемы,… забывая о себе. “Я часто удивляюсь. Что такое человек? Как Бог справляется с тем, чтобы я все еще мог помогать другим в своем горе? Родители раненых были расстроены и жаловались. Однажды я пришла к ним и сказала: “Вы знаете, что мой муж тоже погиб? На кого я жалуюсь? … Слава богу, вернулись ваши дети … Их пролечут, прооперируют, они встанут. Мы поможем вам. Мы рядом с вами…”.

КНАР ТАДЕВОСЯН

Фото: из семейного альбома Огиты Гукасян