СИЛА КОРНЯ

Окно четвертого этажа жилого дома освещалось на закате, и мужчины, играющие в нарды во дворовом павильоне, расспрашивали друг друга. «Сероб и его семья вернулись или дали квартиру в аренду?» Свет в квартире Сероба Хачатряна не горел шесть лет, семья уехала в Россию, Сероб отправился в Россию с двумя сыновьями и женой. Хорошо, что дом не продали, сказали соседи, если не продали, то вернутся. Они знали, что Сероб несколько раз решал продать квартиру, он даже просил соседей найти покупателя, но потом передумал, прислушиваясь к совету брата и просьбе старшего сына Армена. «Папа, я вернусь, я не переношу тоску, я не приспосабливаюсь к чужой стране, не продовай дом, не делай нас бездомными. Когда попадаю в беду, вспоминаю наш дом, думаю, как хорошо, что у меня есть уголок на Родине. Если ты продашь этот дом, я буду чувствовать себя в воздухе без поддержки, без надежды ».

Молодой человек открывает дверь.

-Ты Армен? – спрашиваю я.

-Армен спустился в магазин, – отвечает он, – я друг детства Армена, меня зовут Аршавир.

Аршавир приглашает меня внутрь. Дом почти пуст. В холле два стула и небольшой столик, большой, старый телевизор на самодельной подставке, недалеко от лежащей на полу кровати.

– Перед отъездом в Россию родители Армена продали все, что у них было. Эти два стула, стол, телевизор и кровать принесли соседи. Я живу в доме напротив. Я вышел на балкон и вдруг увидел свет в доме Армена. Я прибежал, постучал в дверь, Армен открыл. Мы не виделись шесть лет, обнимались, радовались. Он сказал, что приехал в Армению, чтобы служить в армию. Слышен стук клапана, затем дверь открывается, входит один из них, нагруженный пакетами, здоровается и сразу спрашивает, умею ли я готовить. Я растерянно  киваю головой, Аршавир тоже растерян и ругает своего друга. Пока Армен раскладывал еду на кухне, Аршавир пытался облегчить неудобный момент.

– Я понял как тяжело жить вдали от корней, где все по-другому, это не то, что ты знаешь, это тебе не близко и заставляет чувствовать себя маленьким. Играя во дворе в футбол, мой брат и русский мальчик потянули друг друга. Прежде чем я пошел во двор раздавать, из носа русского мальчика шла кровь. Родители обратились в полицию. Если бы это было в Армении, они бы спустились, дали бы пощечину виноватому и все.

Я там спускаюсь во двор, игры другие, захожу в павильон, разговор чужой, дружба другая, любовь другая, соседство другое, вкус еды другой. Я закончила экономический факультет, у меня было много друзей и подруг в институте, но они не могли заменить моих друзей детства, это место всегда было открыто: место Аршо, Ширака, Грача…

Как только такси вошло в наш двор, у меня сильно забилось сердце, я даже не знал, почему так волновался. Я поприветствовал сидящих у входа парней, весть о моем приезде дошла до 9 этажа. Один за другим соседи спускались во двор, потом наш сосед на третьем этаже пригласил нас всех на кофе и насильно затащил внутрь. И, прежде чем войти в наш дом, я обнаружил себя чемоданом в руке в соседском доме, в окружении знакомых лиц. Это родство, которого нет в России. Я не знаю как объяснить.

Я и двое призывников, Армен и Аршавир, пытаемся помочь друг другу заварить кофе, разрезать торт и помыть фрукты. Армен удовлетворенно смотрит краем глаза, и я догадываюсь, что он думает: “Это та близость, которой нет в России”.

-Ты хоть представляешь нашу армию? – спрашиваю Армена. Мыслями он в другом месте.

– Мой младший брат младше меня на тринадцать лет, нам было три года, когда мы приехали в Россию. Армению не помнит. Моя тоска привела меня в Армению. Он связался с Россией, ходил в русский детский сад, ходил в русскую школу. Сколько бы мы дома ни говорили по-армянски, ему сложно. Ему легче говорить по-русски, зачем ему искать слова. Он часто отвечает на наш армянский вопрос по-русски. Когда я приеду из армии, то на летние каникулы привезу Мгера в Армению, может, в душе что-то проснется.

Повторяю вопрос об армии.

– Папа деньги дал, сказал, повеселитесь в ресторане, соседям позовете. Но родители Аршавира не пустили его, сказали, что дома будут праздновать. Я согласился. Я предлагал деньги, сказали, что поговорим позже, зови, кого хочешь, сколько хочешь. Я подумал, что потом мы сделаем наши расчеты, тем более, что у меня было много денег.Сколько у меня было близких и близких знакомых, родственников, я звал. Во дворе частного дома семьи Аршавира был открыт огромный стол. На следующий день я говорю, дядя Саркис, сколько денег ты потратил? Скажи, чтобы я отдал половину, говорит он, разве не стыдно? Я говорю, дядя Саркис, от меня было 30-40 человек, как так будет? Несмотря ни на что, он не взял ни гроша.

-Тебя спросили об армии, – Аршавир меняет тему. – Ты развивал эти мускулы для армии?

Армен складывает руку и показывает мышцы рук.

– В институте была группа бодибилдинга, мы даже ездили на соревнования. Я всегда любил спорт. Аршо, ты не помнишь, что мы ходили на плавание, потом бросили, начали играть в футбол? Я знаю про армию по телевизору. Армян в нашем городе было очень мало, мы почти не общались. Мы всегда смотрели Первый канал Армении. Ну я видел по «Зинужу», воинские части были красивые, чистые, отремонтированные. Какая должна быть сложность, оденут, накормят, дадут спать, остальное – наша ответственность.

Раздается стук в дверь, и входит пухлая домохозяйка пятидесятилетнего возраста с небольшой кастрюлей в руке.

-Это долма, еще тепло, – она кладет ее на электрическую плиту и быстро уходит.

– Был день, у меня было три вида обеда, три человека принесли ужин. Армен смотрит в окно, и я с радостью думаю, что мы по-прежнему замечательный народ. Что мы не такие, как другие, и что бы ни было, сколько бы воды ни текло, мы сохраним нашу унаследованную доброту, готовность помогать друг другу.

-Слава Богу, ситуация в стране улучшилась, – говорит Армен. В то время в нашем подъезде работали только двое мужчин, теперь вы найдете несколько мужчин, сидящих дома. Я приеду из армии и начну работать. Если я не могу найти работу по своей профессии, я буду делать украшения, чему научился у моего дяди, или я буду водить такси. Я буду чем-то заниматься, пока не найду работу по профессии. Я приберу в доме, куплю мебель…

Я смотрю на Армена и читаю в его решительном, твердом взгляде, что с какими бы трудностями он ни столкнулся, он никогда не вернется. Что свет из окна его дома четвертого этажа никогда не погаснет. Через несколько лет этот дом наполнится детским шумом, теплом и любовью.

ГАЯНЕ ПОГОСЯН