“ФЕЛЬДШЕР 7-ОГО”

«Я не беспокоилась за Давита, я не боялась ни минуты на протяжении всей войны, я не думала, что Давит может умереть», – сказала г-жа Лусине.

Я ее не понимаю. Война никого не щадит, смертоносное оружие ужасно стреляет, никто не застрахован от слепой пули.

– Даже когда я услышала известие о смерти Давита, я не поверила этому. Думала, что он позвонит, точно было недоразумение, оборвалась связь с соратниками.

-Наверное он  убедил Вас, что он в безопасности, боев нет. Большинство солдат говорили это, чтобы успокоить своих родственников, – наконец я нашла объяснение.

– Давит не говорил, что войны нет, он говорил, что все хорошо, не думайте обо мне. Но даже если бы он сказал, что был в разгаре боя, я все равно не подумала бы, что он может умереть.

Я выгляжу озадаченной и ничего не говорю.

– Просто Давит не мог отсутствовать. Мой мозг отказывался верить в это. Куда бы делась столько доброты, столько мечтаний, столько любви … Если есть жизнь, люди, мир, Давит тоже должен быть, потому что он был большим любителем всего этого.

Я должна сказать что-то, что заставит меня выйти из тупика и двигаться вперед.

-Давит был везде, где он появлялся, он распространял тепло… Он долго не думал, заслуживают ли они того, чтобы их любили, заслуживают ли они его преданности, любил и с радостью отдавал себя. Когда я была больна, маленький мальчик часами сидел рядом со мной, держа меня за руку. … В душе его была неиссякаемая радость. Когда он был в своем любимом окружении, он, казалось, процветал. Он шутил, подражал людям. Давит был организованным, добросовестным и чистым. Он не делал никакой другой работы, не усвоив уроков. Его тетради и книги были выстроены в прямые ряды.

-Кто вселил патриотизм в душу Давита? – я знаю, как умер Давит, хочу понять, где начинается источник героизма и самопожертвования, откуда он …

Лусине молчит. Она о чем-то думает. Кажется, она пытается вспомнить историю.

– Давит сражался, чтобы защитить своих друзей, командиров, людей …

-Это то же самое … Родина – это наши родственники, наши близкие, люди вокруг нас, – говорю я.

– Меня не удивило, что ему понравилась профессия фельдшера, он плохо учился в школе, чтобы стать врачом. Он учился фельдшеру в армии, стал «фельдшером 7-го», его так называли, потому что он был фельдшером 7-го взвода. Заместитель командира батальона сообщил, что «фельдшер 7» погиб при транспортировке раненых.

-Подожди, я расскажу, – говорю я. Затем я слово в слово повторяю услышанное. Рассказываю как очевидец.

Мать кивает, и она знает историю.

– Мой сын не мог оставить раненых одних.

… Никто из нас не плачет, мы вроде как герои. Я смотрю на лицо Лусине и чувствую, что мы оба в одном настроении. Мы поднялись над собой. Кажется, что мы находимся под потоком пуль рядом с раненым солдатом … и наши сердца взрываются внезапной гордостью.

-Медаль «За отвагу» моего сына принесли сослуживцы, – говорит Лусине.

Хочу спросить, в чем заключена эта светлая Смелость, но мой взгляд невольно устремлен на землю. И слова «Святая земля» против моей воли бьют по моим венам.

ГАЯНЕ ПОГОСЯН