… ЧТОБЫ МОЯ ПОТЕРЯ НЕ БЫЛА НАПРАСНОЙ

Лицо Айка закрыто, я не вижу черты. Он склонил голову и спрятал ее в руках матери. Он сильный, коренастый, высокий.

«Мой сын был двухметрового роста, — говорит мать, — и он был совесть с ног до головы». Если бы он увидел на улице бездомную собаку, голодную кошку, кормил и ухаживал за ней. Он был защитником бедных, слабых. Сыну не было чужой боли, он помогал незнакомым людям, как родственник. Меня поразило, сколько людей собралось, чтобы отправить моего сына в армию, от мала до велика. Кто это, милый, спросила я с удивлением. — Они мои друзья, — сказал он, широко улыбаясь.

… Я хочу видеть лицо Айка.

«Дай мне фото, где видно лицо Айка», — говорю я Армине. Она быстро ищет его и говорит.

– Айк был очень красив. Я спрашивала людей, считают ли они моего сына действительно красивым. Они сказали, что он красивый, очень красиво. Он хорошо учился в школе. Он участвовал в олимпиадах по разным предметам: математике, армянскому языку, литературе… Сочинения Айка занимали призовые места. Он был любимцем одноклассников и учителей. В его позе было какое-то величие, исходящее от лица, достоинства, мудрого спокойствия…

– В биографии Айка написано, что он учился в сельскохозяйственной академии. Что послужило причиной такого выбора?

– Это был не его выбор. Айк хотел стать военным, а все началось с того, что мой сын буквально заразился Нжде. Он постоянно перечитывал, говоря, что каждый раз, когда я читаю, я воспринимаю это заново. Он был в 5-6 классе, говорил: «Мама, мы должны освободить историческую Родину». Он читал и читал исторические и художественные книги, научные труды.

Однажды он спросил: «Мама, сколько человек из нашей семьи воевали во время Арцахской освободительной войны, сколько у нас было жертв?» Я сказал, что воевал только мой дядя Або, потерь у нас не было. Он покачал головой и сказал: «Мама, какой позор, всего один человек». Нам было стыдно. Есть семья, давшая 2-3 жертвы за освобождение Арцаха, семьи с обеих сторон – по одному бойцу, а жертв нет. Какой позор!

… Я осуществила мечту своего сына. В возрасте 15 лет я его увезла в Западную Армению. Он не мог сдержаться возле церкви Апостолов, ставшей мечетью, плакал, как ребенок. “Я впервые вижу, что 15-летний мальчик так любит свою родину, так чувствует боль своего народа”, – сказал один дедушка, видя чувства Айка.

– Почему он не подал документы в военный вуз?

– Отец не разрешил, запретил. Он сказал, какую бы профессию ты ни выбрал, только невоенную. Мой сын был так сломлен, что сказал: «Если я не пойду в военный университет, мне все равно, куда ни говори, я буду там учиться». Я видела, что он очень страдает, я сказала, дорогой Айк, иди в армию, служи, в конце концов, если захочешь, тебя не демобилизуют, ты будешь продолжать свою службу, заодно ты получишь военную образование. Как он был взволнован!

Мы с семьей хотели переехать в Польшу, но Айк не приехал. Он сказал, что я пойду в армию. Нам пришлось остаться. Он ждал, чтобы надеть военную форму. Он был сильным солдатом, многого не было видно. Он чувствовал себя таким счастливым в армии, он был таким счастливым.

Я был уверен, что скоро он будет носить офицерские погоны.

– Где он служил?

– В Гадруте. Когда началась война, он был трехмесячным солдатом. Он позвонил и сказал, что все в порядке. Последний раз он звонил 14 октября. Потом десять месяцев мы буквально жили в аду. Одни говорили, что он скрывался, другие говорили, что он в плену. Десять месяцев спустя мы узнали, что моего Айка нашли с помощью анализа ДНК. Мы похоронили останки на семейном кладбище.

– Не сказали, как и при каких условиях он погиб?

-Один  солдат рассказал, что Айк спустился, отвел раненых в машину, вывозящую их с поля боя, и сказал: «Возьмите с собой этого солдата, ситуация нехорошая». И видел, как на обратном пути беспилотник попал в моего сына… Один из командиров сказал, что Айк был исключительным солдатом. Когда я увижу его мать, не ее руки, я буду целовать ее ноги. Айк мог вести в бой целый полк.

…Не бывает дня, чтобы друзья Айка не заходили к нам домой. Они горой стоят за  моим младшим сыном Эдиком. Эдо было 5 лет, когда Айк ушел армию. Друзья Айка делают все возможное, чтобы Эдик не чувствовал себя беспомощным. Мой сын постоянно спрашивает о брате, он живет его образом. Он горд, он хочет быть похожим на своего брата. Он уже говорит об армии.

– А вы хотите, чтобы он был похожим на своего брата?

– Я хочу другое. Я хочу, чтобы каждый армянин на мгновение задумался, ощутил… ощутил сердцем, какую огромную боль я и такие же, как я, храню в своих сердцах. Осознайте огромную степень нашей потери. Я буду ждать сына до последнего удара своего сердца.

– А что мы можем сделать, кроме как чувствовать вашу боль и преклоняться перед вами?

– Не преклоняйтесь передо мной, сделайте так, чтобы моя потеря не была напрасной…

ГАЯНЕ ПОГОСЯН